НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ РОССИИ – НЕ ПАТРИОТИЗМ, А НАРОДОВЛАСТИЕ, ГДЕ ХОЗЯИНОМ СТРАНЫ ЯВЛЯЕТСЯ НАРОД

Национальная идея – это то, что на духовном уровне выделяет одну нацию перед другими, наполняя жизнь особым историческим смыслом. Для благополучных стран, живущих в  покое и достатке, такой идеи не требуется – достаточно использовать накопленные человечеством знания. Необходимость национальной идеи возникает в критических ситуациях, позволяя пассионарным народам обретать мессианские черты. Современный мир всё глубже погружается в трясину. Кто найдет выход? Первопроходцам всегда труднее, поэтому не каждый решится стать лидером. Россия решилась, начав «перестройку». Но без идеи заблудилась. Двадцать пять лет «слепые вели слепых».  Что дальше?

Термин «нация» означает не родство по крови, а исторически сложившуюся общность людей (народ), сплочённую совместным производством материальных и духовных ценностей, единством языка, культуры и жизненных интересов. Следует также различать национальную идею и амбициозную цель. Идея имеет более значимую ценность. Например, в советские годы целью коммунизма ставилось достижение наивысшей производительности труда. А национальными идеями были: уничтожение  эксплуатации человека человеком, строительство бесклассового государства, создание многонациональной державы на принципах равноправия народов, борьба за мир во всём мире.

Для либеральной России актуальность национальной идеи почувствовал Борис Ельцин, поставивший в 1996 г. перед правительством задачу её разработки в течение года. О задаче вскоре забыли. Егор Гайдар считал российской идеей  «…уникальный шанс стать республикой западного типа». Замысел оказался недостойным тысячелетней истории.

В 1999 г. Владимир Путин на встрече с писателями заявил: «У страны давно нет ясных ориентиров развития. И в области экономики, и в области социальной политики, и в области борьбы с преступностью, даже в области международных дел». Для разработки идеологической стратегии создали центр – с рабочими группами по всем направлениям.

К 2004 г. решили – ответ найден, национальным ориентиром была объявлена конкурентоспособность. «Нам нужно быть конкурентоспособными во всем. Человек должен быть конкурентоспособным, город, деревня, отрасль производства и вся страна. Вот это и есть наша основная национальная идея …».  А в качестве амбициозной цели президент объявил удвоение за десять лет валового внутреннего продукта (ВВП).

Однако вскоре стало очевидным, что с выводами поспешили. В 2007 г. на встрече с красноярскими рабочими Путин признал, что у партии «Единая Россия», лидером которой он являлся, «…нет пока устойчивой идеологии, принципов, за которые подавляющее большинство членов этой партии готовы бороться…».  Но её не было и у президента. Позже он даже усомнился в серьёзности такого документа, о чём свидетельствует ироничная фраза, сказанная в Послании Федеральному собранию: «А у нас с вами, в России, есть ещё такая старинная русская забава – поиск национальной идеи…. Этим можно заниматься всегда и бесконечно».

В 2011 г. на вопрос журнала VIP-Premier «Нужна ли России национальная идея?» ответ был иной: «Мне очень часто задают этот вопрос, и я позволю себе повториться и процитировать Александра Солженицына, который однажды назвал нашей национальной идеей «сбережение народа». В этой фразе … и заключена главная цель современной России, всех преобразований … ".  В действительности же внедрение либеральных реформ привело к сверхсмертности при Ельцина около 5 млн человек, при Путина – 6 млн, при Мдведеве 2 млн. Потери от снижения рождаемости достигли 18 млн потенциальных жизней.

При президенте Дмитрии Медведеве стали говорить о качестве жизни как национальной идее, о необходимости сделать Россию самой привлекательной для проживания страной. «Задача повышения качества жизни российских граждан – это первейшая задача государства, важнейший приоритет развития нашего общества». Для контроля над эффективностью государственной деятельности была введена поправка в Конституцию (ст. 103, п. в), требующая ежегодного отчёта правительства перед Государственной Думой. Однако из-за неразработанности критериев качества жизни и отсутствия стандарта отчёта всё свелось к пустопорожним разговорам. 

Ещё одной версией национальной идеи и вектора государственного развития был образ России как «великой энергетической державы». Со слов Путина, стране необходимо достичь статуса лидера мировой энергетики, превратиться в важнейшую энергетическую державу планеты. «И для ее решения недостаточно лишь наращивать объемы производства и экспорта энергоресурсов. Россия должна стать инициатором и «законодателем мод» в энергетических инновациях...» По этому поводу Владислав Сурков употребил понятие «энергетическая сверхдержава» . На поверку её реализация  отождествилась с «большой бензоколонкой», унизительное положение которой обнаружилось с падением цен на энергоносители и введением западных санкций. 

В результате в 2016 г. на встрече с активом «Клуба лидеров» президент  вынужден был признать – нам не удалось выработать объединяющей идеи. Последним прибежищем оказался патриотизм. «У нас нет никакой, и не может быть никакой другой объединяющей идеи, кроме патриотизма».

Что такое патриотизм? В широком понимании – это любовь к Родине, своему народу, а в узком понимании – любовь к месту рождения и проживания. Но чувство патриотизма присуще всем народам, поэтому оно не может стать русской национальной идеей. По определению Владимира Ленина, патриотизм –  «..одно из наиболее глубоких чувств, закреплённых веками и тысячелетиями обособленных отечеств». Любовь к матери, семье, малой родине, Отечеству - это условие существования любого нормального человека, врождённый рефлекс. И настолько сильный, что от ностальгии люди умирают. Его истоки уходят в генетические механизмы животного мира. Известен рефлекс импринтинга, «привязывающий» рождающихся особей к месту рождения, обеспечивая тем самым его охрану от посягательств чужаков. Фактически – биологический прообраз социального патриотизма, как и этики, о чём писал Пётр Кропоткин.  

Нередко любовь к Родине ошибочно отождествляют с гордостью за неё. Но разве стыд за совершаемые страной ошибки и желание их исправить не есть  более ценное патриотическое чувство? Разве писатели Некрасов и Салтыков-Щедрин, художники Перов и  Федотов не были патриотами? У современной России – самое несправедливое в развитом мире распределение доходов. Этим следует гордиться? Или надо презирать, пытаясь восстановить справедливость? 

Зачастую любовь к стране отождествляется с любовью к государственным руководителям, как звучит во фразе спикера Госдумы Вячеслава Володина «Есть Путин – есть Россия. Нет Путина – нет России». Получается, кто не любит Путина, тот не патриот. Из Общественной палаты РФ уже поступило предложение штрафовать за оскорбление патриотических чувств. Михаила Лермонтова точно оштрафовали бы за слова «Прощая немытая Россия, Страна рабов, страна господ». Не за горами – уголовное преследование за критику первых лиц государства. Но разве у высших руководителей не бывает опасных ошибок? Желание Отечеству добра, как показала история, не спасает от причинения ему зла. Патриотом Германии был Гитлер, любовь которого к немецкой нации обернулась гибелью шести миллионов соотечественников. Кто в то время был большим патриотом: миллионы почитателей фюрера или антифашистская оппозиция (Тельман и др.)? Патриотизм Сталина обошёлся советскому народу расстрелянными около миллиона граждан. Можно ли тогда считать не патриотами антисталинскую оппозицию (Тухачевский и др.)? Лев Толстой писал на эту тему: «Патриотизм в самом простом, ясном и несомненном значении своем есть не что иное для правителей, как орудие для достижения властолюбивых и корыстных целей, а для управляемых − отречение от человеческого достоинства, разума, совести и рабское подчинение себя тем, кто во власти … Патриотизм есть рабство».

Патриотизм объединяет людей в народ – это его положительное свойство. Но одновременно он разъединяет и противопоставляет народы – это его отрицательное свойство. Толстой писал: «…тот самый патриотизм, который произвёл объединение людей в государства, теперь разрушает эти самые государства. Ведь если бы патриотизм был только один: допустим, патриотизм англичан, то можно было его считать объединяющим или благодетельным. Но когда …есть патриотизм: американский, английский, немецкий, французский, русский, все противоположные один другому, то патриотизм уже не соединяет, а разъединяет. 

Чтобы не впасть в патриотический эгоизм, требуется уравновешивающая сила интернационализма. Интернационализм – это тоже универсальная идея, но предназначенная для объединения народов. Гармония патриотизмов и интернационализма, разных воль и единого порядка есть «соборность». Её использование  на геополитическом уровне способно обеспечить формирование гармоничного мира.    

Избыточный патриотизм опасен и внутри государств, даже в таком идеологически монолитном образовании как православная церковь. «…В одной церкви есть патриоты очень разных, противостоящих друг другу народов». «… Теперь множество патриотизмов – русский, общероссийский, украинский, молдавский, белорусский, гагаузский, казахский, японский, китайский …», угрожающих распадом Церкви.

Ещё  одной опасностью патриотизма является противостояние разных содержаний  любви к Родине. Он «…может вдруг оказаться наполнен …ксенофобией, враждой, агрессией». Примером служит Гражданская война в России.  Жестокость «белых» патриотов, защищавших Отечество, описана многими свидетелями. Но им противостояли тоже защитники Отечества, только «красные» патриоты. В статье «О национальной гордости великороссов» Ленин писал: «чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно нет!  Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над  тем, чтобы её трудящиеся массы (т.е. 9/10 населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов». Душе русского народа оказался ближе «красный» патриотизм, что и обеспечило большевикам победу, «…«Патриотизм человека, который будет лучше три года голодать, чем отдать Россию иностранцам, это настоящий патриотизм, без которого мы три года не продержались бы. Без этого патриотизма мы не добились бы защиты Советской республики …». 

Становится очевидным, слово «патриот» ещё мало что означает. Не менее важно знать содержание патриотической деятельности. На эту тему сейчас конкурируют две главные идеологии: соборная и либеральная. Первая рассматривает общество (страну) как объективно существующую социальную систему, которая образуется взаимодействием людей. Так пчёлы образует пчелиный рой, муравьи создают муравейник и т.д. Система обладает целостными качествами, которых нет у отдельных индивидов. В ней каждый человек оказывается и зависимой частью, и независимой личностью – принцип соборности. Государство – это собор, где взаимодействует много форм собственности: частная, групповая, всеобщая (государственная). Каждая священна, и все они являются субъектами рынка, конкурируя между собой. Поэтому соборные патриоты прежде думают о Родине, а потом о себе. О себе они обязательно думают, но приоритет общества выше.

Либералы под словом «общество» понимают просто множество проживающих на территории людей, которые договариваются о правилах поведения. Государство – это не страна, а лишь аппарат управления, сторож, следящий за соблюдением порядка.  И чем меньше государства, тем лучше.  Термин «страна» есть абстракция, нечто аморфное, за которым никакого объекта не стоит – просто совокупность сгруппировавшихся людей. Маргарет Тетчер прямо говорила: в реальной жизни общество не существует, а есть договаривающиеся между собой индивиды. (Это как отрицать существование пчелиного роя – самостоятельного иерархического образования, и говорить, что существуют только пчёлы). Поэтому либеральные патриоты считают священной лишь частную собственность, других они не видят. И беспокоятся лишь о правах человека, игнорируя общество с его собственными правами.    

Путин является сторонником либерального патриотизма. По оценке Анатолия Чубайса, «если говорить о главном – о понимании того, … что такое либеральная система ценностей, то тут у меня нет сомнений, что Путин вполне искренне разделяет наши убеждения».  Дмитрий Песков, тогда пресс-секретаря правительства, в интервью журналу «Итоги» сказал: «Премьер-министр Владимир Путин является не меньшим либералом, чем многие из тех, кого так принято называть, но свои либеральные идеи он реализует не на словах, а на деле».

Сам Путин не скрывает, что ставит своей целью сохранить в России «рыночную либеральную экономику» и «этот либеральный режим». В его понимании страна – это «…не нечто аморфное, как ещё в советское время было … сначала страна…Страна – это люди, вот в этом смысле «на страну». Для этого «государство как страна» уничтожается через приватизацию, и на её место возводится «государство как власть». Такое государство не должно ничего производить, оно лишь координирует. Поэтому в госсобственности сейчас находится менее 9% зарегистрированных предприятий, а в частной - более 90%. Отношения между людьми детерминируются денежными накоплениями, определяя общественный нравственный климат. Денег больше у владельцев частной собственности. И больше настолько, что 1% населения владеет 71% всего имущества в стране. Значит, мы работаем в основном на них. Путин считает «… если так будет, каждый из нас …будет жить лучше – и достаток будет больше, и комфортнее будет … Это и есть национальная идея…».  Аналогичный по мудрости продукт представил идеологический центр, возглавлявшийся Владимиром Якуниным и Степаном Сулакшиным. В 6-томном труде в качестве национальной идеи предлагается «Моя страна должна быть, и должна быть всегда». Как будто не то же самое скажет Пьер о Франции, Вахтанг о Грузии, Доменико об Италии, Джон о США и т.д. А где «культурное и духовное самоопределение», где «ясные ориентиры развития»? «Гора родила мышь».

25-летние попытки сформировать в либеральной России национальную идею потерпели фиаско. На пленарном заседании клуба «Валдай» в 2013 г. Путин признал: «Мы ушли от советской идеологии, вернуть ее невозможно. Приверженцы фундаментального консерватизма, идеализирующие Россию до 1917 года, похоже, также далеки от реальности. Как и сторонники западного ультралиберализма». Патриотизм сам по себе, т.е. лишённый конкретного содержания, тоже оказался непригодным.  Мировоззренческая растерянность господствует и на Западе, о чём свидетельствуют ежегодные заседания Всемирного экономического форума в Давосе.

Для выхода из тупика требуется обратиться к исторической памяти народа. Основой становления российского сознания веками служило стремление к воле и социальной справедливости. Его истоки восходят к дохристианской эпохе вече - механизма народного самоуправления. Неутолимое желание свободы проявилось четырьмя гражданскими войнами под водительствами И. Болотникова, С. Разина, Е. Пугачёва, в 1918 г. - победой над 14 государствами Антанты. К концу ХХ века советский народ почувствовал историческую завершённость коммунистической формации. Потребовался переход на следующий этап исторического развития, более свободный и справедливый. Никто не доказал, что после капитализма и коммунизма не появится новый общественный строй - впереди у человечества тысячи лет развития. Чтобы не оказаться утопией, его черты должны не выдумываться в тиши кабинетов, а обнаруживаться в гуще жизненных событий как проявление неумолимого потока истории.

С началом XXI века локомотивом прогресса становится рост уважения к человеческому достоинству и широкое участия народных масс в социальных процессах. Люди начинают ощущать себя хозяевами собственной жизни, где не народ для государства (как при капитализме), и не государство для народа (как при  социализме), а существует государство народа, адекватное человеческой природе. Но человек в своей основе двуедин: в нём объединяются интересы коллективные и личные, материальные и духовные, желание уверенности в завтрашнем дне и стремление к азарту риска. Поэтому и название у новой формации должно быть двуединым, например, "социогуманизм" - взаимодействие социального (общественного) и гуманного (личного). Такое государственное устройство, идущее на смену капитализму и коммунизму, сложнее в управлении, нуждаясь в поиске оптимальных пропорций между противоположностями. Зато интеграция энергий полюсов обеспечивает кумулятивный созидательный эффект. 

На международном уровне идеология социогуманизма станет объединяющим фундаментом в стремлении народов к справедливому, гуманному и эффективному общественному устройству. Тем самым русская национальная идея обретёт интернациональное значение, обеспечив России роль лидера на рубеже смены формационных моделей. Ни об этом ли в 1860 г. писал Федор Достоевский: «Мы предугадываем, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий, что русская идея, может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях».

lawinrussia.ru