КАК СТАРЕЦ АЛФЕРОН БЕЗЗАКОНИЮ КОНЕЦ ПОЛОЖИЛ

                                        КАК СТАРЕЦ АЛФЕРОН БЕЗЗАКОНИЮ КОНЕЦ ПОЛОЖИЛ

                            ИЗ ЦИКЛА СКАЗОК «ДВАДЦАТЬ И ОДНО ОЧКО» (16+тяга к философии)             

                В некотором Царстве-полугосударстве служил да законы писал великий министр по имени Мёбиус. Когда подошло ему время умирать, решил он потомков от беззакония оградить. Взялся законы набело переписывать, на гербовой бумаге да в две колонки: в левой сами законы записывал, а в правой - всякие способы их извращения и небрежения, какие за три четверти века познал. А что б те законы да опыт судейства в будущем никто не переиначил, накрепко подклеивал следующий лист к предыдущему. Видит, исписал он все листы. Тогда скатал он их как ленту в рулон, перевернул его и продолжил писать на обратной стороне, сматывая ленту, пока не исписал и эту её сторону и не окончил свой труд. 

Призадумался Мёбиус: 

– «А ну как мошенники при власти возьмут и приклеят к ленте подложные гербовые листы? Станут посвященные в «дырки» коррумпированные законники своих сограждан несправедливо судить да обирать именем моим! Плохо будет! Пустит беззаконие корни ветвистые – не вырвешь!».

Подумав так, он прочно склеил концы ленты, законы к законам, извращения к извращениям, да каждый стык гербовой печатью опечатал. Правда, один конец ленты пришлось повернуть на 180 градусов, чтобы совпадение колонок соблюсти. Натянул министр ленту на два валика, к оси одного вертушку приделал. Покрутил её на пробу и - вот так фокус - все законы с их извращениями да с судейскими наставлениями, писаные на обеих её сторонах, читать стал, как на одной! Удивились его помощники такому чуду и назвали так скрученную ленту листом Мёбиуса.

Спрятали они валики с лентой в Хранилище полугосударственного Архива, сделали в его стене окошко из толстого кварца и вертушку наружу вывели, чтобы всякий человек смог законы и извращения их читать и изучать. А как же иначе? К законам все должны доступ иметь, кто пожелает хорошо исполнять свой гражданский долг и о других судить беспристрастно и верно.  Наладил Мёбиус дело правового просвещения, концы с концами свел и удалился в свою Усыпальницу на вечный покой. Закрылась за ним кованая дверь, отмеченная Знаком правосудия.

                Радовались воры да мошенники, насильники да разбойники, алчные и злые людишки уходу законоблюстителя, но не долго. Верховный Судья наказания им ужесточил и помилования отменил. Вскоре разбойные дела в упадок пришли, стала душить злыдней всех мастей жестокая злоба. Законники да судейские хватали их, едва затевались они дела проворачивать, а бывало и раньше того, узнав про их умыслы да замыслы от правдоносов. Вот тогда то и сговорились все они прикинуться горячими поборниками закона. Стали известных порядочных людей и правдоносов, про кого узнали, почем зря попрекать и во всем криминальные тенденции усматривать. А потом дружно выступили за то, чтобы впредь никому про извращения не читать, людей ими не растлевать. Короче, потребовали запрет наложить на все, что об этом известно и Мёбиусом на листах написано. Добились-таки, чтобы правую половину кварцевого окна наглухо зашторили, а для свободного чтения только законы и были доступны. Меж тем сами, под предлогом шторку в Хранилище повесить, подобрались к ленте Мёбиуса, да и резанули её пополам вдоль длины в надежде криминальное приложение украсть да у себя припрятать. Каковы же были их испуг и удивление, когда разрезанная вдоль себя лента вдруг на две части не развалилась, а стала вдвое длиннее и вдвое же уже, да ещё перекручена на полный оборот!

                Приняв сиё за ворожбу Мебиуса, приделали разбойники третий валик, закрепили его под первыми двумя и увидели, что тянет он бессменно за одну и ту же сторону – сторону законодательных извращений да ложных толкований. Обрадовались заговорщики, сделал себе секретное подполье в Хранилище, снабдили его прокруткой, резаную ленту под полом пропустили, стали втайне криминальный опыт изучать да разные злоумышления затевать, в чем и преуспели. Так в борьбе за законность расплодилось в Царстве-полугосударстве совершенное беззаконие: одну беду сменяли две новых, один разбой – три, один украденный лион попускал украсть ещё два.  Судьи с законниками руки опустили, глаза и уши прикрыли, дополнительные карманы на мантиях и кителях нашили, чтобы причастные и непричастные легче могли им в эти карманы деньги совать, вроде как за справедливость и защиту. Ой, не в радость были им те лионы, страшно было с такими-то  грязными деньжищами жить да на долгую свободу полагаться. Стали они меж собой советоваться и искать такого мудреца, который бы суть человеческую понимал, да мудростью своей народ мог просветить и исправить. Случилось, что в ту пору посетил их полугосударство пришедший с севера старец по имени Алферон. Собирал он по всему свету записи с наставлениями великих людей, да предсказания оракулов, да истории разных народов, в чем и преуспел. С почетом, как знатока высшей философии, встретили Алферона законодатели. Верховный Судья  не теряя времени тут же поведал ему о горестях своих и страхах, да о помощи и о мудрости попросил, кланяясь в ноги. Проникся старец их бедою и возжелал на ленту Мебиуса посмотреть. Привели его к Архиву, показали через полуприкрытое кварцевое окошко Хранилища, как писанные на ней законы читаются, а про их извращения говорить не стали, полагая, что старец о них догадается, когда сам всё осмотрит.

                Так оно и случилось. Знал Алферон разгадку ленты Мебиуса, приметил он и  то, что лента через подпол проходит, догадался о секретном валике, что позволял подпольщикам другую сторону закрученной на пол оборота ленты читать, а после, докрутив ещё пол оборота, из подпола выпускать. Там же он прочел всё писанное Мёбиусом об извращениях против законов. Тогда попросил Алферон у Верховного Судьи той же гербовой бумаги, на которой Мебиус писал, тех же чернил да клея, да велел каждый лист вдоль напополам разрезать и в нужном числе ему передать. Сделали всё законники в точности. Заперся тогда Алферон в Хранилище и принялся за работу.  Долго ли, скоро ли, но, кончив дело, Алферон запер Хранилище накрепко, а ключ Верховному Судье отдал и велел в течение трех лет никого внутрь не пускать. Однако, ленту Мёбиуса читать дозволил, окошко шторкой на всю длину не закрыл и ушел в другие царства. Охватил тут законников интерес превеликий. Крутили, крутили они ручку валика, все законы заново многажды перечитали, печати гербовые перепроверили - всё на месте и без изменений. Задумались. Чем же Алферон в Хранилище занимался? А между тем стали примечать, что с течением времени разбоев будто становится все меньше и меньше, уворованное нет, нет, да и вернется владельцу, а пропавшие у богатеев деньги вдруг оказываются поделенными на малые части и подброшенными бедным, больным или многодетным. И чем дальше катилось время, тем более мелела река беззакония, тем добропорядочней и счастливее становилась полугосударственная жизнь. Негромко, без смертного боя явилось время долгожданных, но все равно удивительных, перемен, когда на площадях, в скверах и театрах стали собираться кружками люди. Они рассуждали и спорили о познании мира, о смысле жизни, о Боге и душе человеческой, о великих деяниях и духовных наставлениях, о любви животворящей, которая есть в сердце каждого, достойного называться Человеком. И многие судейские узнавали среди чтецов и спорщиков бывших беззаконников, безобразников, а то и воров в законе.

                Минуло три года и солнечным погожим утром у стен Архива встретились старец  Алферон в обожженных солнцем одеждах и стертых длинными дорогами сапогах, белобородый, голубоглазый, источающий мудрость  и Верховный Судья со свитой разодетых в парадное платье законников, лица которых отливали бронзовым загаром гордости. 

                - «Вы хотели знать смысл и предмет того, над чем я трудился?, - сказал старец, в то время, как Верховный Судья отпирал дверь  Хранилища, и продолжал, - Я приглашаю вас внутрь. Взгляните на ту сторону ленты, которая не видна нашим читателям. Лента Мебиуса, разрезанная злоумышленниками, превратилась в скрученную на полный оборот обыкновенную ленту. Заглянув в подполье, вы увидите третий валик с вертушкой. С их помощью заговорщики протягивают ленту и читают невидимую людям сторону. Поначалу онисобирались в подполье, чтобы изучать и совершенствовать уловки беззакония, выявленные и описанные Мёбиусом. Я же накрыл его записи теми полулистами, что попросил у вас, предварительно записав на них самые глубокие достижения человеческой мудрости, заботясь обо всем, что возвышает человеческий дух и укрепляет свободу его сотворчества с Богом. Чтение раз за разом моих записей постепенно убедило злоумышленников в том, что открытые им истины и есть те бесценные сокровища мира, что спрятаны ото всех, в ком нельзя узнать человека. Я предупредил своих читателей, что всякий недочеловек, познавший мою мудрость и не ставший после этого Человеком, не искупивший тем самым греха познания добра и зла, уже никогда им и не станет. Он умрёт смертью пустого, изгнившего и провонявшего бурдюка. Записанные мной наставления, адресованные всем, я намеренно подложил только извращенцам, чтобы их смыслы не успели заболтать обыватели. Я указал им на ступени познания, поднимаясь по которым ищущие и настойчивые люди обретут бесценные сокровища… сделав себя их частью, наконец, став ими. Среди таких ступеней я указал на способность различать лож и ошибки; совесть в качестве органа смысла и критерия верности частного в целом; знание роли сердца, как органа неизъяснимого познания сути вещей; приобщение через любовь к сотворчеству с Богом и во имя Его». 

                Только лишь старец Алферон окончил свою речь, заскрипела и отворилась  дверь Усыпальницы, и вернувшийся из вечности министр Мёбиус тихо переступил её порог. Он неверными шагами двинулся  к толпе слушателей, воззрившейся на это чудесное воскресение, в то время  как она сама, возглавляемая старцем и Верховным Судьей, пошла ему навстречу, чтобы поддержать и усадить на ковре, покрывающем пол Архива. Мебиус же, приблизившись к Алферону, опустился на хрупкие исхудавшие колени и, приникнув высоким лбом к его пыльным стопам, сказал:

- «Прости мне глупость мою, о мудрейший из мудрых Алферон! Не так учил я людей добронравию, справедливости, житию с миром в душе и с любовью в сердце, которая  соединяет нас с Всевышним! Не попустил он мне вечного сна до времени, когда ошибка сия будет исправлена! Ты подарил мне вечный покой, найдя путь к величию человека, угодный Богу, и я, наконец, предстану пред Ним с мольбой принять меня в Царствие Небесное. С его надмирной высоты, стану я воссылать помощь и благодарение всякому человеку, следующему за тобой в очеловечивающей мудрости!».

- «Да будет так, и да призреет Господь твой тяжелый труд на этой земле!» – ответил Алферон. Затем, нагнувшись, он поцеловал лоб мудреца и прощально коснулся рукой левой стороны его едва трепещущей груди. По знаку Верховного Судьи люди бережно взяли отошедшего к Господу Мебиуса на руки, чтобы вернуть его на вечное ложе, запечатав меченую знаком Закона дверь. 

Когда сделали так, возвысился перед всеми Верховный Судья  и, глядя на исписанные ленты, торжественно и повелительно произнес:

- «Именем Всевышнего, во исполнение достигших нашего ума заветов Его превеликой мудрости, постановляю:

отделить ленту, составленную из записей мудрейшего старца Алферона, от ленты, созданной трудами покойного министра Мёбиуса;

натянуть ленту старца Алферона взамен ленты Мебиуса, и поощрять чтение её каждым, кто есть или хочет стать Человеком;

ленту Мебиуса сдать в Архив, под присмотр законникам и только им. Разрешаю допускать к чтению законов прочих людей только совместно с толкователем из судейских; 

принять в рассуждение, что познав высшую мудрость и став Человеком, люди по доброй воле подчинятся законам, которые станут доступны им во всей своей полноте благодаря всеведению их сердец;

слово же совершенного Человека отныне возвысится над буквой закона, сколь бы истинной она ни казалась. Истина неизъяснима, лож многолика, а правда у каждого своя. Последуем же за правдой, изреченной мудрыми нашего рода!»

Тут Высший Судья благодарно поклонился старцу Алферону, и тепло простился с ним, а все законники и судейские пожелали ему счастливого возвращения на родину. Старец тоже поклонился ему и хитровато оглядел всех повеселевшими глазами. Уже трогаясь в путь, он вынул из кармана и протянул Верховному Судье пол листа гербовой бумаги, на котором его рукой были начертаны никому ещё неведомые знаки, составившие загадочное слово: https://youtu.be/n_0robEjxgo, и сказал:

- «Это приглашение на встречу с  теми, кто будет наследовать нам в веках. Сохраните его. Я и наши потомки славно поговорим, преодолевая не расстояние, а время. Поговорим по душам!».