ОСНОВНОЙ ИНСТИНКТ, или ПОМИРАТЬ НАМ РАНОВАТО

В обычном руководстве о ведении войны приводятся примеры «хорошего» соотношения для нападающего, против организованной обороны. Приводятся примеры «гарантированного» перевеса нападающих над обороняющимися, которые при отсутствии других «вводных», приводят к желательному результату. То есть к победе в бою.

Так, чтоб «точно» окружить хорошо подготовленного бойца и одолеть его, чисто геометрически, надо перекрыть ему все пути отхода, согласно восьмиконечной «розе ветров»: север, северо-восток… Ну и так далее. То есть восьмикратное преимущество представляется максимально желательным, для преодоления хорошей обороны… Это в руководствах по ведению войн, не только партизанских, нынешних… С иллюстрациями и стрелочками для особо непонятливых…

А как в случае страны, где сотни миллионов населения? Ведь, получается, чтоб одолеть ее – необходимо тоже как минимум кратное численное преимущество, плюс скрытность, внезапность, техническая оснащенность, работа «пятой колонны»… Нужны миллиарды, что ли? Но даже при максимально благоприятной атмосфере для нападающего и даже погоде в поддержку его (помним, как Гитлер, про русскую погоду самоуверенно заявил, что «он берет ее на себя»…) – представить себе, что можно на Земле собрать явный миллиард желающих вдруг взять и организованно напасть на нас – не представляется возможным…

Но тогда как они нас одолели, те, кого гораздо меньше? Как они загнали народ в состояние лагерного уныния и безделия в рабском трюме? Один из секретов в том, что те самые восемь, которые стерегут твои «отходы» – вовсе не из дальних или соседних стран, не прибыли экипированными, снабженными тепловизорами, чтоб видеть тебя и ночью, и всякими прочими военными гаджетами. Они и так вокруг тебя. Достаточно запустить «войну всех против всех», чтоб ты оказался в окружении как минимум недругов, а то и врагов.

Конечно, у тебя и в помине нет никакой «организованной обороны». Поскольку одно из основных свойств этой войны – скрытность. И ты не знал, что надо, оказывается, обороняться… Она ведется проникновением внутрь каждого, изнутри. И каждый является лишь неким аватаром управляющей им возобладавшей идеи. Видя в других – конкурентов в системе выживания. А вовсе не тех, с кем ты связан этнически, ощущая себя единым народом, или социально – ведь каждый нищ при рынке «по-своему», не так как сосед, которому, скажем, улыбнулось счастье в виде японского мотоблока, а тебя уже – скребет черная кошка зависти, тоже изнутри… 

Поскольку идея эта – «как срубить деньжат по-легкому». Что и культивируется в обществе – везде, на улице, дома, через все твое окружение… Никуда не деться. Ты окружен… Все, численный перевес, необходимый для твоего пленения, получен. И не затратно, и эффективно – общество, не ведая в целом, что подверглось цивилизационной войне – проиграло, затратив на это свои же силы… Красота!

Конечно, до зачистки еще далеко. Но она будет, не сомневайся… Это только кажется, что раз сегодня не стало соседа, дом его опустел, окна ребятишки побили – что тебя-то это не коснется. Еще как коснется. Уже.

Бывший «твой» дом – так же будет глядеть опустевшими окнами, пока не придет новый хозяин… Как бывшая могучая страна, потускневшая погасшими окнами десятков тысяч деревень, сотен тысяч предприятий, оказавшихся «невыгодными». И сам ты «невыгоден». Даже чтоб просто сжечь твою тушку в крематории – надо знаешь сколько потратить-то? А это «издержки». Пусть тебя свои же и «утилизируют» (кстати, на Украине, в явном виде это и осуществлено – агитацией на обе стороны тех, кто в прицел видит вчерашних соседей).


В начале 90-х наглядность этого процесса была настолько очевидной, что народ чуть ли не «привык» видеть каждый день – кровь, расстрелянных русских молодых парней на очередной стрелке с кем-то… Взорванных, исчезнувших… Большинство – безвестно. И лишь некоторые, как Тальков, слишком заметные – с шумом, но без последствий для тех, кто все осуществлял. И как во время катастроф – росли ряды черных обелисков на кладбищах. Которые молча хранили лица ушедших – не летчиков, не космонавтов, не испытателей… Просто полегших в этой развязанной войне внутри общества русских ребят, чьи группировки – стравливали и получали от этого дивиденды те, кто редко высовывался (службы и их этнически и социально хорошо организованные «политработники рыночной идеи», прибиравшие затем все к рукам… ну а вера – тоже общая, в золотое божество… Тихая служба мамоне… Жертвенная кровь тех, кто пошел на заклание…) 

Тогда была проведена жесткая черта – по образу жизни народа. И кинут клич – обогащайтесь! Ничего нового… Хотя Талькова еще можно было услышать в маршрутках, на мобильниках, но потом все реже, реже, скорбный клич его: Россия!...

Наглядней всего этой картину можно было увидеть оказавшись внутри того мира, который расположен – за решеткой, да прочными стенами и дверями. Как у старинного дореволюционного фотографа, помнишь, «сейчас вылетит птичка!»… Накрытого легким покрывалом – в его камере-обскуре возникает четкий отпечаток того, что там на свету… Вот этот снимок общества – четкий, резкий, отпечаток того, что в своем движении ты не замечал. А этот снимок говорит о том, что ты в окружении и опасности, гораздо больших, чем ты просто вдишьшь вокруг…

Там же, в тюрьме, вдруг обнаруживаешь, что основной инстинкт арестанта – это вовсе не то, что так соблазнительно показывает Шерон Стоун, перекладывая ногу за ногу… Он заключается в том, чтоб «не про…моргать вспышку» (ну, вы поняли). Вернулся, скажем с суда Пашка, и поскольку был банный день (точнее душ), и он не успел со всеми сходить – но милостивый продольный Евгенич, если его поддеть вопросиком – на следующий день согласится отвести, да не в общую баню, а на спецблок, где четыре хороших кабинки – и Пашу, и тут же мигом сообразивших, что еще есть три кабинки – Руса, Леху, Кольку… Только вернувшихся с прогулки, и уже поднакачавшихся своими гантелями (пластиковыми бутылками, наполненными солью), поразмявшимися на турнике (что остается теперь и Кокорину с Мамаевым… дворики ведь те же)… Чик! – мгновение вроде, их заводят, а Пашу выводят – и они успевают спросить Евгенича – а мы… Ну и все! Отлично, мигом собрались – до кучи еще трое…

Вот она, вспышка! Вот он – основной инстинкт в действии…

К Сане приходит врачиха, симпатичная, приносит положенные ему, прошедшие все препоны медицинской передачи, таблетки. Оп! – пристраивается к открытому кормяку уже кто-то другой – Дарья Юрьевна, а у меня вот то… Дарья Юрьевна, а как быть с этим? Дарья красива, даже в обычном для этих мест казенном халатике. Русскими чертами лица, просто уложенными волосами, тихим голосом – да мало ли чем привлекательна она кроме разве что кольца на пальце… Снова вспышка! Снова что-то склеилось у кого-то…

Андрей Евгеньич идет вниз, со спецблока на Пресне (которую, говорят, как и Бутырку, скоро закроют) – опля! Там должны были передачку принести – спроси, Евгенич… И снова плюсик! Еще горячие всякие там хачапури, аджам-сандали и еще неизвестно что и под какими названиями – ворохом пакетов оказывается здесь… А не остывшее и помятое – через несколько бесконечных тюремных часов…

Вот так, наблюдая, видишь – как изменился человек не только здесь, в этих хмурых стенах, освещаемых вечно тусклыми лампочками, который стараешься подкрасить чем-то домашним (даже скатерка  с рождественскими наштампованными цепочками Дед Морозами – радует больше глаз, чем тусклый зимний снежный почти не меняющийся квадрат неба в решетке)…

Все, можно хоть как-то жить, не натыкаясь взглядом на острые углы этой режущей сознание казенки… И у новых твоих друзей – все склеилось, и душ, и разговор с Дашей…

А там, за решкой – творится все это, вся война, которую мы тут гасим, оказавшись в одном окопе, еще вчера не зная друг друга. Но уже предчувствуя, что просто так это не кончится… Не просто вспоминая, но и анализируя – у каждого вроде и свой путь сюда, но и оказывается общий, народный… Ведь тот закуток, в который теснили народ. И где устроили «голодные игры» за крошки с барского стола – состоит из разных людей. И те, кто наиболее активен – как раз и будут загоняться в эти «особые условия», не потому, что они что-то нарушили А потому что такова логика этой войны – всех против всех.

Ресурсов в стране – 40 процентов от мировых. Цифра, удручающая своей масштабностью. Казалось, должно всем хватать не просто на проживание, а с избытком. Чт ж происходит-то? Оказывается, при этом доступ к ним – имеет только «лагерная администрация». Остальным – выживание. И окружение из «конкурентов». Вот ты и в плену. И – нате вам идеалы успеха. Что ж вы не достигаете его? Ведь смотрите – Миллер может, Сечин, Мордашов… Вы-то что тормозите?! Дергайтесь. При ограниченности ресурсов, к которым допущено остальное общество, пожалуйста – двигайтесь, вот вам катализаторы. Все точно рассчитано – кому подходит героин… кому – амфетамин… Разные средства рассчитаны на разные психотипы и генотипы. Некоторым самое простое – «огненную воду». Это все непросто так. Это уже отработано и налажено при завоевании других. Целые корпорации и институты работали над этим – окружая каждого в-одиночку, в отдельности, отбившихся от народа и образа жизни. Съедая по кусочкам.

Кто все-таки хочет вырваться, разбойничьим способом, отняв у «рентоориентированной публики», не чужое, «свое», кровное, свою часть ренты, полученной за ресурсы твоего народа – пожалуйста, соответствующие статеечки, которые настолько велики, что раньше, чтоб такой срок получить – надо было, наверное, натворить дел побольше Брейвика: сжечь полдеревни, а другую половину – утопить… 

А теперь пожалуйста безработица, а хочешь ускориться при рабском труде, на тебе средства, и одновременно – грамм того-то: срок десять, пятнадцать, двадцать лет.. Больше чем, ты прожил… То же самое с угрозами – дал ты в долг, а получать обратно – требовать не смей, только через суд, или полицию… Правовое же государство-то… Чуть лишнее слово сказал – словил больше, чем за убийство…

Не оправдывая никого, просто констатируя очевидный факт – видишь, что помимо того, что весь народ согнан в уголок нищеты – так еще и в этом уголке беспросветности – нарезаны «локалки», для «особо одаренных», вынужденных теперь овладевать основным инстинктом выживания… Те, кто уцелел, физически, конечно, не духовно..

Но не только в жизни отдельного человека, пусть загнанного в угол – есть эти вспышки. И у народа – бывают редкие мгновения, когда возможны перемены (в прошлый раз мы говорили об их причинах, повторять не буду). Суть в том, чтоб не про…моргать эту вспышку. Быть подготовленным, организованным… 

Вот как с внеочередным душем после прогулки – если у тебя наготове и полотенце и «рыльно-мыльное», то и успеешь мигом собраться и – день твой удастся, как никогда… Так же и в общественных переменах – они возможны (в науке называясь точками бифуркации, и вот к ним как раз и надо – братские отношения, чтоб успеть всем, а к ним банные тапочки, шампунь от насевшей перхоти… что еще – знаешь сам). А то, что они вспыхивают, но еще не распространяются на все общество – тоже можешь увидеть сам, не обязательно для этого попадать в тюрьму (хотя ты и так в лагере, только пока тебе невидимом). Как говорится, «чтоб представить бифштекс, не обязательно быть зажаренным»… 

Опять дополню картинку соответствующим разделом из «Системы динамического управления», как раз касающимся определенных особенностей этой войны против тебя и народа в целом, и возникновении этого лагерного положения у всех, даже у тех, кто думает, что они «на воле»:

«Характерным примеров современности является, скажем, жизнь народов Кавказа, до последнего времени сохранявших традиции родо-племенные и общинные. И в условиях современности более наглядно теряющих свои функции по сравнению с полицейским государством, внутри которого действует каркас из спецслужб. Чем те, кто еще до этого «вложили» свои энергетические (этнические, вероисповедные) ресурсы в область социальных перемен (в революционные преобразования начала 20 века, или напротив, его конца). Те же столкновения на границе Чечни и Ингушетии «по вопросам земли» – это место, где «искрит» между тремя системами: этнической, социальной и религиозной…

Мотивация труда, действия – в рамках сообществ, где происходит сдвиг в одной из трех указанных систем – имеет свое важнейшее значение. Поскольку при изменениях цивилизационных порядков именно система мотивации «плавится» (как справедливо указывает С.Дацюк в «Теории перспективы») – претерпевая изменения, являясь основным объектом атаки».

Итак, возвращаемся к тому, что у тебя внутри. Твои желания, намерения, мотивы. Именно они – уже окруженные, потихоньку сдают позиции у тебя внутри. Именно поэтому, ты, имея руки-ноги, ничего не делаешь. Именно оттого – даже то, что ты делаешь, служит против тебя. Поскольку не желая увидеть полную картину лагерного пленения, ты все тешишь надеждой – свою окруженную душу, что дескать, потерпи, может обойдется…

Не обойдется. Или смерть. Или при вспышке – не проморгать ее. Все. Больше нет вариантов, для тех, кто практически окружен демонами, которым открыл ворота своего города, твоего тела, твоей жизни – ты сам. Поверив, что так будет лучше и успешней. 

Ну что, как говорил Тарас Бульба, сынку, помогли тебе твои ляхи?

Вот-вот… В данном случае, конечно, в роли ляхов – иные существа… Да и одежка-то твоя попроще… Но окажись такой Тарас твоим батькой – что бы ты сказал ему сегодня-то? Или хмуро опустил голову и развел руки – да, мол, продался… Завлекли эти чаровницы, типа Шерон Стоун, в дебри… забыл, что такое народ мой, как он жил, как верил… Думаешь, простил бы тебя батька за это?

И все же, последнее пожелание – не умирай. Помирать нам рановато… Борись, живи. Будет она, вспышечка… Хоть слева, хоть справа… Главное что? Как шутили в армии – держать автомат на вытянутых руках, чтоб расплавленный металл не капал на казенные сапоги… 

Ю.Екишев